16+
1 час без антракта
Главный герой, Архивариус, разбирает старые рукописи. Перед глазами проходят: неназванная таинственная «поэма –аллегория» Степана Трофимовича Верховенского, написанная им в Берлине, поэтическое творчество капитана Лебядкина, невразумительное эссе «Мерси» писателя Кармазинова, «Литературная Кадриль» на благотворительном бале и другие. Вчитываясь вместе с героем в эти с виду смешные малозначительные и абсурдные произведения, мы вдруг прозреваем: вот корни некоторых форм современного искусства, в значительной степени наполнившего в наше время театры, музеи и картинные галереи. Достоевский как бы предупреждает: не стоит умиляться этим неуклюжим попыткам самовыражения - одержимость и напор безобидных с виду графоманов способны породить истинный хаос. Абсурд, бездумность и бессмысленность подобно вихрю заполоняют все пространство, и пока публика отвлечена происходящим, случаются трагические события.
Смотрим с «НВ»: «Наш театр», музыканты группы «АукцЫон», театр буто ODDdance – «Архивариус»
Автор: Мария Клапатнюк
Второй спектакль афиши XXIV Международного театрального фестиваля Достоевского – «Архивариус». Фарс по мотивам «Бесов» с живой импровизационной музыкой. Оригинальный проект, созданный специально для Новгородского фестиваля коллаборацией актеров «Наш театр», музыкантов группы «АукцЫон», Театра Буто ODDdance.
Всё вышеперечисленное критически важно для понимания того, что на протяжении часа совершается на сцене и служит зрителю не более, чем невозможно зыбкой почвой, отталкиваясь от которой или в которую увязая, он (зритель) может отправиться в собственное ассоциативное путешествие.
Бесконечная абстракция на сцене подпитает это путешествие яркими визуальными образами, контрастами красного, чёрного и белого, будоражащей пластикой актёров. Появляющиеся в руках персонажей всё новые предметы вполне могут предложить наблюдателю ещё одно увлекательное занятие – поиск символов и смыслов, главная цель которого – сам поиск.
Живая, перед зрителями рождающаяся музыкальная составляющая спектакля задаст этим играм необходимый ритм, если желание втянуться в игру появится. А если нет?
Можно выбрать и другой путь: педантично разобраться с принципами театра Буто, современным пластическим театром. Проследить, как работает тот или иной приём, соотнести полученное из вне знание с собственным ощущением. В общем, разложить по полочкам, чтобы внятно ответить себе: «да» или «нет», принять или пойти дальше. А там, глядишь, опять же отправиться в далёкие дали собственных ассоциаций.
Есть и третий вариант просмотра спектакля. Безопасный. Ухватиться за знакомый, надёжный текст Достоевского, сопровождающий действо и уверенно двигаться вперёд по нему, как по нити Ариадны. И таким образом дойти до финиша – целым и невредимым.
Впрочем, даже и здесь риск уйти в эфемерное невозможно велик. Ведь в качестве текста-проводника использованы то невнятная «поэма –аллегория» Степана Трофимовича, то стыдное творчество капитана Лебядкина, а то и вовсе уж невозможная в своей нелепости «Литературная кадриль».
Выходит, что по какому пути не пойдёт зритель, а потерять почву под ногами ему всё же придётся. Да и в конце концов, почему нет?
Кому бы из нас не хотелось, поддавшись порыву, подобно одному из героев фарса, картинно плюхнуться в кучу сухих, душистых, осенних листьев. И со стороны подглядывая за тем, как это красиво и нелогично, завертеться в ней. Отдаться процессу, вовсе не заботясь о результате.
«Архивариус» предлагает нам такую вот возможность. Стоит ли ею пользоваться – другой вопрос. Тем более, что и под силу это не всем.
Источник: сайт газеты "Новгородские ведомости" (https://novvedomosti.ru/news/culture/66935/)
ОПРАВДАНИЕ КОНЦЕПТА
Наши отношения с искусством часто принимают то потребительские, то извращенные, то конфликтные формы. Отменяя идеологию, мы не можем исключить из процесса моду. Пока коммерческое искусство собирает свою циничную жатву, андеграунд ревниво требует внимания, но и неплохо эволюционирует в своем пространственно-временном ареале. Об этом размышляешь вдоль действия новой работы Shakin’ Manas и OddDance Theatre «Архивариус».
Авторов проекта привлекли тексты романа Ф.М. Достоевского «Бесы». В начале концепта – сценическое исследование природы бесовского графоманства отдельных персонажей романа. На выходе – лиричное и абсурдное действо, в котором творец вступает в сумрачную схватку с собственными видениями, желанием создавать, быть понятным и оставаться не понятым.
Собственно, конструкция спектакля составлена из актерского чтения текстов романа, их пластической интерпретации в сопровождении авторской авангардной музыки. Сюжетной рамкой стала наивная до ехидства фантастическая история о некоем приборе, который позволяет «прозревать» литературно-временные пласты. С помощью него сумбурно и горячечно некий профессор (Игорь Ламба в явлении на огромном экране) пытается подглядеть за жизнью людей XIX века. Их голосами становятся Ольга Павлова и Алексей Ильинский, а телами – Наталья Жестовская, Елена Калинина и Григорий Глазунов.
Чтецы будто намеренно подтверждают миф о тяжеловесности слога Достоевского. Текст накатывается гранитными волнами, из которых сознание пытается выцепить какие-то ситуации, какие-то смыслы. Но это не людские голоса актеров, сидящих за пюпитрами, а громкий хтонический рев de profundis. Разобраться в персонажах и событиях нет практически никакой возможности. Лишь несколько крупных эпизодов, вроде хрестоматийного бала губернатора Лембке или судьбы Лизы Тушиной за счет их продолжительности и сюжетного развития остаются в памяти.
За эмоционально окрашенным, но последовательно-монотонным нарративом идет пластическое сочинительство. В центре композиции Елена Калинина, разом похожая на многих персонажей русской классической литературы. Здесь же ее хочется прочитать как страдание, безумие, одержимость, юродство, страсть, выраженные в почти беспрерывном упоительном танце. Вступая в диалог с чтецами, Елена Калинина несколько раз приближается к переходу в драматического персонажа. Другую партию исполняет Наталья Жестовская, на контрасте демоническая, острая, местами даже гротескная провокатор, ассистент, координатор пластической партитуры. Она вводит в действие объекты, рождающие то фантасмагорические образы, жутковатые ассоциации, то прямые иллюстрации к звучащему тексту. На заднем плане, иногда беря внимание на себя, существует в своих ритмах и фантазиях Хроникер, автор – Григорий Глазунов. В начале спектакля заявляется стол с печатной машинкой, но вскоре персонаж уходит в импровизационное плавание по пространству, меняя костюмы, приходя в конце концов к «костюму» танцора Буто – практически полному обнажению и белому гриму. Но кажется, что весь его смысл только в том, что это направление танца требует демонстрации подробной, напряженной, экспрессивной жизни тела. Автор сливается с образом Ставрогина, который согласно концепции Бердяева, породил всех других персонажей. И финальные конвульсии могут направить на размышление о смерти автора, о его проигрыше созданному им безумному миру, в котором есть место для стихийной лирики, гламурной пошлости, визуальной изобретательности.
Это еще всё довольно эстетично. Планшет сцены усеян осенними листьями – ноябрь на дворе. Мягкость , рассыпчатость, сентиментальность разбрасываемого каскада листьев куда эффектнее и уж явно не банальнее истлевших бумажек-рукописей, которые работают на иллюстрацию текстов – письменных сочинений и манифестов достоевских «бесов». Елена Левина проработала цветовые ритмы в костюмах – хроматические комбинации черного и красного. А Евгений Шальнов создал космическую световую партитуру морока, переваривающих друг друга света и тени.
И важным элементом эстетского шарма постановки является музыка. Леонид Левин собрал потрясающую команду - Павел Облапенко, Николай Рубанов, Михаил Коловский. Квартет беспрерывно звучит, смешивая ритмичную электронику с распадающимися сочными импровизациями. На стихи Лебядкина и повесть Кармазинова Левин создал заводные ироничные номера, которые вполне могут существовать отдельно. Пародийные нелепицы героев Достоевского вдруг рифмуются с многозначительными опытами авангардистов уже следующего поколения.
И во всем этом много радости совместного творчества, вкусно найденных и воспроизведённых метафор, вроде попойки, в которой сошлись и ведьминский хоррор с чем-то кровавым и хмельной угар, или ужас от столкновения с другим собой, воплощённым в карикатурной маске. Много больше, чем заявленной фарсовой концепции о самозванстве в современном искусстве, о подделках и эрзацах.
Источник: блог Сергея Козлова #ХроникиДостоевского (https://www.facebook.com/blackgrifon/posts/4597992226939624)